В Краснодарском выставочном зале изобразительных искусств, где в последнее время происходит не так много интересных событий, вдруг, словно вспышка, возникла экспозиция, которая меня искренне тронула.
Называлась она «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце». Именно солнцем и именно радостью теплого света и удивительной энергетикой добра она, наверное, и подкупила. Это тот случай, когда я окунулся с головой в искусство, пусть не без шероховатостей, но искусство, согревающее душу, дающее ей надежду и веру.
Увидев самого художника, я сразу почувствовал открытость и невероятную доброжелательность, что в этой среде бывает не так часто. Июльский показ Николая Джаняна длился всего 5–6 дней, и все это время в зале на самом деле сияло солнце.
Его натюрморты поражают распахнутостью, впрочем, как и все остальные работы. Ни одного мрачного мазка, ни одной пугающей тени – такое ощущение, что цвета то соперничают, то союзничают. Замечательное чувство цвета, интересная его подача, причем цветы и фрукты вызывают ощущение сродни райскому наслаждению. Натюрморты на самом деле словно шагнули из того мира, который с нами и рядом, и все же из мечты. Что-то у художника импрессионистского толка, что-то – экспрессионистского, но во всем этом есть легкость и спонтанность.
Сам Николай Аванесович родом из суровой, нелегкой жизни. В Кировабаде в детстве он случайно увидел за этюдником человека, рисующего облака, – те облака и то небо стали точкой отсчета для будущего пути. Николай даже подал документы в Санкт-Петербургскую государственную художественную-промышленную академию («Муха»), но только планам помешала смерть отца, надо было помогать маме поднимать младших – брата и двух сестер. Много было барьеров у армянского юноши в Кировабаде, много было сложностей в стране «великой дружбы народов», но он выстоял и, самое главное, не растерял свою душу, а она у него до сих пор распахнута ко всему новому и светлому. И это касается не только живописи.
В 1975 году на одном из питерских кинофестивалей молодой человек попал на просмотр фильма Андрея Тарковского «Зеркало». Тот киносеанс, с которого, вспоминает художник, «ушло больше половины зала», для него явился вехой в жизни. «Зеркало» Тарковского тогда стало теми же облаками, которые открыли молодому человеку мир духовной свободы и красоты. Потом был Федерико Феллини, поразивший своей экспрессией и юмором, кстати, без чего настоящий творец вряд ли может состояться. Но в жизни Николая Джаняна было еще одно открытие, которое до сих пор дает ему возможность творить. В 1985 году он увидел озеро Абрау и сразу «утонул» в кубанском сказочно красивом водоеме и месте. Сегодня прославленный уголок земли является его второй родиной, где он живет с супругой Марией, пианисткой по образованию, где воспитал и вырастил двух дочерей Маринэ и Лусинэ и растит внуков. Но каждую свободную минуту все же отдает живописи.
Наряду с натюрмортами на выставке мы увидели и пейзажи, морские и горные. Но его море – это не прорисованные волны и корабли, а опять же симфония чувств. Вообще, живопись Николая Джаняна порой напоминает еще и чудные ковры, родные ковры, невероятно яркие, красивые и уютные. А его старики, а они у него замечательные, не согбенные, а внутренне статные и мудрые. В картине «Старый диван» перед нами, я полагаю, мама и отец живописца, но при внешней их отдаленности видны любящие сердца и единство. Да и у самого художника чувствуется горячее сердце, а иначе его полотна не светились бы лучезарностью и ликованием. Еще поражают работы свободой, в них нет ни капли закрепощенности, кажется, что подобные импульсы Николаю даже незнакомы.
Джаняновские портреты и автопортреты – это прежде всего образ, пойманный точно и верно. В автопортретах присутствует определенная степенность, неторопливость, и на них он старше, чем в жизни. Что ж, так видит и чувствует себя сама модель, и здесь ничего не поделаешь.
Саму выставку я бы разделил на две части. Натюрморты, пейзажи – и воспоминания, притом некоторые – это «воспоминания о будущем». Еще в работах прослеживается грусть, печаль, но опять же очень светлая, очень искренняя и недосказанная. Чувство недосказанности, чувство какой-то вины все же таится в живописце, хотя это не его вина, а боль за окружающий мир, который не видит даже того, что лежит на поверхности. Но взгляд на мир у художника остался таким, как в детстве, он сродни тем облакам, тому прекрасному небу, солнцу, к которому прибавились красивое море и охапки ароматных, ярких цветов.
Александр Геннадьев
Фото: Юрий Корчагин
За всеми важными новостями следите в Telegram, во «ВКонтакте», «Одноклассниках» и на YouTube
