Краснодар, 1 ноября – Юг Times. «Юг Times» возобновляет публикации произведений российского дипломата, уроженца Сочи, который после выхода в отставку занялся литературным творчеством, чтобы запечатлеть самые захватывающие моменты своей работы. Сюжетом для этого рассказа послужили реальные события, но имена действующих героев изменены, а любые совпадения случайны.
В столице Йемена Сане происходит кровавое убийство. Убита российский врач Полина Гайворонская. Резонансное преступление привлекает внимание российских дипломатов и йеменской криминальной полиции. «Восток - дело тонкое». Арабская страна - как восточный базар. Каждый все знает, но у каждого своя версия происходящего. Поэтому истина, которая всегда одна, спрятана за правдой, которая, как известно, у каждого своя. Там нет четких граней между добром и злом. Все размыто, все обманчиво, все меняет свою суть, превращаясь в противоположность. Смогут ли инспектор Салех Шоя-Аадин и российский дипломат Александр Фомин разобраться в хитросплетениях загадочного убийства?
Понедельник. Обычная посольская планерка. Начальство нарезает задачи.
- Александр Владимирович, прошу вас лично заняться обращением Гайворонского!
Александр Владимирович Фомин - это я. Третий секретарь российского посольства в Йемене. Молча киваю, записывая несколько слов в ежедневник. Перед планеркой успел посмотреть обращение.
«Гайворонский Семен Исаакович, врач, работает в частном госпитале в Сане. Просит МИД оказать содействие и помощь в расследовании убийства жены». По большому счету, это работа сотрудников консульского отдела, а не дипсостава, но, как говорится, начальству видней, а спорить с ним бесполезно. Видимо, был звонок сверху. Попросили, и вот…
Почему я? Здесь тоже вопросов нет. А кто еще? Мажоры из столицы? Так они под это не заточены. Тут работать надо. Ножками, ножками. Ну и головой, понятно. Это вам не по протоколам ходить, бокалы поднимать. Впрочем, не в первый раз. У меня тут за три года работы репутация сложилась - специалиста как раз по таким делам. Я их называю ребусами. Это еще так себе, ничего. А бывает, что не подступишься. И Женевская конвенция вопрос никак не регулирует, и инструкции молчат, а дело делать надо. Вот и приходится изворачиваться меж постулатов международного права, законов страны пребывания, племенных обычаев, местных нравов и простых человеческих отношений: симпатий, антипатий, пристрастий, слабостей и грехов человеческих. Жизнь - она такая. Ее в конвенции да инструкции незапихаешь. А у начальства свой резон. Будет просьба уважаемого человека выполнена - зачет. А ошибись ты, преступи невидимую черту, отправят быстренько на родину - и все дела. Не жалко. Сам виноват. Не оправдал высокого доверия. А «карьерные», из «дипломатических династий», продолжат служить строго по инструкциям. Будьте уверены: дослужатся до небывалых высот, к гордости своих заслуженных отцов. Ладно. Это я так. Размышления провинциала. Пора заняться делом.
Глава 1. Полина
В конце мая в Йемене уже жара, но столица Сана расположена на горном плато, на высоте примерно двух тысяч метров, поэтому первую половину дня вполне терпимо. Если днем жар с небес, да еще и отраженный от пышущей раскаленной земли, делает людей Севера вялыми и бесчувственными, то сладостная прохлада вечера, и особенно утра, меняет все. Тогда вдруг ощущаешь прилив сил, необычайную энергию и потребность сделать что-нибудь в высшей степени хорошее. Но мне, уроженцу солнечной Хосты, жара лучше, чем холод. Хорошо, конечно, сидеть под кондиционером в посольстве, но третьего секретаря ноги кормят.
Созвонился с врачом Гайворонским, договорились о встрече. Семен Исаакович предложил приехать к нему. По голосу чувствовалось, что мужик в раздрае. Смерть любимой женщины. Его можно понять.
- Я сегодня дома, после ночного дежурства в госпитале. Не могли бы вы приехать ко мне? - как-то виновато, поинтеллигентски начал он.
Я согласился, тем более что жил он в коттедже на территории госпиталя. От посольства это недалеко.
Романтичная история
Дверь открыл мужчина лет шестидесяти. Высокий, худощавый, волосы с проседью, бородка, очки. Очень похож на Чехова, который Антон Павлович, тоже, кстати, врач.
- Проходите, прошу вас. Чаю или, может быть, чего-нибудь прохладного?
- Да, спасибо, - поблагодарил я, - если можно, воды холодной.
Пока Семен Исаакович копошился в холодильнике, я осмотрелся. На журнальном столике в гостиной стояла большая фотография молодой красивой женщины. Через угол портрета проходила черная траурная лента.
- Это моя Полиночка, - услышал я за спиной дрожащий голос Семена Исааковича.
Старик стоял со стаканом воды. Руки его тряслись, из глаз катились слезы, некоторые из них падали прямо в стакан. Я взял принесенную мне воду и помог врачу сесть на диван.
- Она была моей студенткой. Ей 24, мне 50. Все говорили, что разница большая, но я этого не чувствовал. Понимаете, как будто открылось второе дыхание. До нее - все в работе, в науке. Книжный червь, хотя и практиковал много, оперировал. Сочетал, так сказать, науку и практику. А с ней началась другая жизнь. Интересная, насыщенная. Поездки, походы, встречи, спорт. Я чувствовал себя ее ровесником. Ей-богу! Как заново родился. Мы поженились. Родилась дочка - Софья. Наша радость. Ей сейчас шесть. Она с бабушкой в Краснодаре. Такая умница, так похожа на мать.
За хорошей зарплатой
Голос врача снова задрожал, глаза увлажнились. Я протянул ему стакан воды, к которому даже не притронулся. Семен Исаакович, сделав три больших глотка, продолжил:
- Мы приехали сюда заработать. Мечтали о своем домике. Софке на учебу. Вот и заработали… - Комок подкатил к горлу старика. - Извините, молодой человек, я не могу, - задыхаясь, врач поднялся, достал из хрустальной вазочки на столе какие-то таблетки. Выпив одну из них, заметно успокоился.
Во время его рассказа я молчал, понимая, что человеку нужно выговориться. Теперь же, используя небольшую паузу, смог вставить свое слово:
- Семен Исаакович, я сотрудник российского посольства. В своем обращении вы просите оказать содействие. Скажите, что конкретно мы сможем для вас сделать? Слезы на лице старика высохли, глаза заблестели.
- Я хочу справедливости, я хочу возмездия, чтобы преступника нашли и покарали по всей строгости.
- Семен Исаакович, поиск преступника - дело полиции. А уж когда они его найдут, тогда суд вынесет приговор. Давайте так: если вам будет необходимо подать какую-либо официальную бумагу или помочь с переводом, то вот моя визитка, звоните, помогу.
Я положил визитную карточку на стол, поднялся, полагая, что моя миссия выполнена и я могу идти заниматься своими непосредственными обязанностями.
Ограбление приняло крайние формы
Гайворонский взял визитку.
- Александр Владимирович, к сожалению, местная полиция не настроена искать убийцу. Они все спустят на тормозах, а при случае будут прикрывать своего. - Отчасти это так, Семен Исаакович, но, как и везде, люди бывают разные, а полицейские - это люди. При всех особенностях Йемена, они глубоко верующие мусульмане. Убийство - это грех. За него здесь карают смертной казнью. Они с вами разговаривали? Какая у них рабочая версия? Семен Исаакович только горестно махнул рукой.
- Они считают, что это просто убийство с целью ограбления! Это было здесь, в этом доме. Полиночка забежала в обеденный перерыв - немного отдохнуть и перекусить. Она застала грабителя в спальне. Он забрал некоторые ее драгоценности, которые лежали там, на тумбочке. Она пыталась остановить его, схватила за волосы. Он повалил ее на кровать и несколько раз ударил ножом в живот. Полиночка истекла кровью. Она лежала прямо на кровати, - Гайворонский рыдал, показывая мне место преступления. Слезы душили его. Он задыхался и не мог говорить.
Я понял, что больше здесь ничего не узнаю. Успокоив старика, вышел из коттеджа и направился по территории госпиталя к выходу, то есть к пропускному пункту, за которым оставил машину. «Хорошо бы поговорить с врачами, медсестрами и прочим персоналом, с которыми работала чета Гайворонских», - размышлял я. Арабская страна как восточный базар. Все все знают, но у каждого своя версия происходящего. Поэтому истина, которая всегда одна, спрятана за правдой, которая, как известно, у каждого своя.
Территория госпиталя представляла собой хорошо охраняемый оазис, где среди пальм и искусственных водоемов были расположены несколько современных зданий, напичканных импортным медицинским оборудованием по последнему слову техники. В стране, разоренной многолетней гражданской войной, было удивительно видеть такую роскошь, но таковы реалии.
Разговор добавил вопросов
Наступала дневная жара. Солнце превратилось в ослепительно-белый диск, так бывает в горах или в пустыне. Пришлось надеть темные очки. Они были от модного бренда, и в них я больше смахивал на частного детектива или полицейского из какого-нибудь голливудского фильма, чем на российского дипломата. Проходя мимо лечебного корпуса, решил присесть на лавочку в тени нескольких раскидистых пальм, чтобы записать в блокнот главные результаты моей беседы с Семеном Исааковичем. Запись беседы - это профессиональная деформация дипломата. Secundum naturam habitus («Привычка - вторая натура»), как говаривали древние. Со временем входит в привычку фиксировать ключевые моменты любой встречи, каждой беседы и при первой возможности записывать короткие тезисы на бумаге. Потом, опираясь на свои записи, легче составлять разного рода справки, квартальные отчеты, готовить информацию и аналитику, предоставляемую в Центр периодически или по запросу. Работа дипсостава любого посольства - это на восемьдесят процентов повседневная бумажная волокита, а не приемы с шампанским, как думают наивные абитуриенты, рвущиеся в университеты на «международные отношения».
Устроившись поудобнее и приготовившись писать, я понял, что на самом деле ценной информации немного. На первый взгляд - обычная история. Семейная пара врачей приехала на заработки в Йемен. Вор залез в богатый дом, чтобы поживиться, но неожиданно хозяйка вернулась раньше. Ему не повезло, и ей не повезло. В результате Полина Гайворонская была убита в спальне своего дома несколькими ударами ножа в живот. Записав кратко факты, я, как обычно, выделил вопросы, которые требовали особого внимания, уточнения или сбора дополнительной информации.
Под цифрой 1 я отметил большую разницу в возрасте супругов - больше двадцати лет! Нет, конечно, любовь студентки и маститого профессора - дело не такое и редкое в нашей жизни. Только весь налет романтизма быстро уходит, а разница в возрасте остается, что со временем может стать серьезной проблемой. Их дочери Софье шесть лет, значит, они были женаты примерно это время. Для такого брака период критический.
Под цифрой 2 я записал слово «драгоценности». Наши соотечественники, работавшие в Йемене, приезжали сюда, чтобы накопить денег на квартиру, машину, учебу детям. Вряд ли бы они стали тратить драгоценную валюту на побрякушки. Да и в бедной стране хорошей ювелирки не купишь, надо ехать в соседние Эмираты или к саудитам. Там - да, много богатых людей! А где есть деньги, там и золото, бриллианты! В любом случае этот вопрос нуждался в уточнении. Возможно, Полина Гайворонская, как любая молодая, красивая женщина, могла не устоять перед какой-то исключительной вещью местного умельца и купить ее. Пусть даже появилась в ней где-то на публике, но какой вор будет рисковать из-за одной или нескольких вещей. Да еще так рисковать: лезть на охраняемую территорию среди белого дня. Исламские законы очень суровые: за воровство огромные штрафы или тюрьма, а за убийство вообще смертная казнь.
Размышления по второму пункту заставили меня вывести цифру 3, под которой я написал: «Охраняемая территория?» Почему охрана никак не отреагировала на постороннего? Когда я входил на территорию госпиталя, внушительных размеров секьюрити с автоматом долго рассматривал мой дипломатический паспорт, данные которого аккуратно занес в журнал. Да и время обеденное. День. Правда, в жару в Йемене все замирает, но все равно грабитель вел себя очень странно. Это я записал под номером 4.
Неожиданные подробности
Уже было вывел следующую цифру, даже подумал, что туда можно записать, как приятный женский голос извлек меня из печальных размышлений об убийстве.
- Здравствуйте!
Я оторвался от своих записей, поднял глаза и молча кивнул. Передо мной стояла девушка в санитарной униформе на западный манер, но в платке, который оставлял открытым только лицо. Она смотрела на меня очаровательными арабскими глазами. Наверно, такие глаза были у рассказчицы сказок «1000 и одной ночи».
- Меня зовут Амера. Я медсестра. Работала вместе с Полиной.
Я молча указал на место рядом со мной на скамейке, жестом приглашая девушку присесть. Но Амера энергично закачала головой, категорически отказываясь от моего приглашения. «Нет, нет. Я просто хотела сказать, что Полина муш тамам (очень плохая), так нельзя было, - тараторила так быстро моя молодая собеседница, что я едва успевал улавливать смысл сказанных ею слов. - Она плохая, непорядочная!» «Непорядочная» в моей лексике вообще переводилось как «шлюха» или «продажная женщина», но я не мог вставить ни единого слова в этот эмоциональный поток арабской речи. «Абдо - он хороший! Он не виноват. Это она, она, она…» - как заклинание шептала Амера.
Продолжение следует
За всеми важными новостями следите в Telegram, во «ВКонтакте», «Одноклассниках» и на YouTube
